Преемственность между кайзеровской империей и Веймарской республикой, которая сложилась в результате крушения монархии в ноябре 1918 г. и выборов в конституционное Национальное собрание в январе 1919 года, была на самом деле значительной. В определенном смысле продолжал существовать даже институт монархии в измененной форме: рейхспрезиденту, избираемому народом, предоставлялись такие большие полномочия, что современники называли его «преемником кайзера» или «эрзацкайзером».И в моральном плане не было никакого разрыва с кайзеровской империей. Серьезного осмысления вопроса о том, кто виноват в развязываниии войны, не произошло, хотя (или потому что) германские документы четко свидетельствовали: после убийства наследника австро-венгерского престола в Сараево 28 июня 1914 г. имперское руководство сознательно пошло на обострение международного кризиса и несло таким образом главную ответственность за начало Первой мировой войны. Следствием отсутствовавшей дискуссии о том, кто виновен в развязывании войны, было появление легенды о невиновности Германии. Вместе с легендой об ударе кинжалом в спину (согласно которой измена на родине привела к поражению Германии) она содействовала подрыву легитимности первой германской демократии.

Версальский мирный договор, который Германия была вынуждена подписать 28 июня 1919 г., был воспринят почти всеми немцами как вопиющий акт беззакония: из-за территориальных уступок, прежде всего в пользу новообразовавшейся Польши, материальных тягот в виде репараций, потери колоний и военных ограничений, которые все вместе обосновывались как плата за вину Германской империи и ее союзников в развязывании войны. Как несправедливость воспринималось также то, что Австрии было запрещено объединяться с Германией. Когда вместе с крушением габсбургской монархии исчезло главное препятствие для осуществления великогерманского варианта, революционные правительства в Вене и Берлине высказались за немедленно объединение обеих немецкоязычных республик. В популярности этого требования в обеих странах они могли быть уверены.

Запреты на объединение, закрепленные в Версальском и Сен-Жерменском мирных договорах, был не в состоянии предотвратить усиление великогерманской идеи. Онo сочеталась с ренессансом старой имперской идеи. Именно изза того, что Германия потерпела военное поражения и страдала от его последствий, она была особенно восприимчивой к соблазну, исходившему от «светлого» прошлого. Средневековая Священная Римская империя была не национальным государством, а международным государственным образованием с мировыми претензиями. На это наследие после 1918 г. ссылались в первую очередь правые политические силы, которые приписывали Германии новое предназначение: в Европе она должна была выступать в роли страны, наводящей порядок и ведущей борьбу против западной демократии и восточногo большевизма.

В качестве парламентской демократии Веймарская республика прожила всего 11 лет. В конце марта 1930 г. из-за споров вокруг оздоровления системы страхования на случай безработицы развалилось последнее, возглавляемое социал-демократом Херманном Мюллером правительство большинства. Вместо прежней «большой коалиции» к власти пришел буржуазный кабинет меньшинстваво главе с политиком от католической Партии центра Хайнрихом Брюнингом, который с лета 1930 г. правил с помощью чрезвычайных декретов рейхспрезидента, престарелого генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга. После того, как во время выборов в Рейхстаг 14 сентября 1930 г. национал-социалисты (НСДАП) во главе с Адольфом Гитлером стали второй по силе партией, социал-демократы (СДПГ), все еще самая сильная партия, перешли к тактике толерантного отношения к кабинету Брюнинга. Таким образом планировалось предотвратить дальнейший сдвиг в стране вправо и сохранить демократию в Пруссии, крупнейшем отдельном государстве в составе империи, где правила СДПГ вместе с католической Партией центра, партией Брюнинга, и буржуазными демократами.