Поводом для конфликта между
правительством и либералами послужил вопрос о военной реформе, конечным
результатом которой должна была стать милитаризация страны и усиление позиций
юнкерства. Обстановка в стране накалилась настолько, что король собирался
отречься от престола. Под влиянием
военного министра он согласился призвать на помощь Бисмарка, который в борьбе с
ландтагом должен был осуществить политику «сильной» руки. 23 сентября 1862 года
Бисмарк был введен в состав правительства и через две недели назначен на пост
министра-президента.
Начиная войну Пруссии с
Данией, Бисмарк хотел осуществить
первый этап на пути к воссоединению Германии под главенством Пруссии.
С
точки зрения соотношения сил на международной арене выбор момента для удара
против Дании был очень удачен. Очень
точно описывает эту ситуацию Ерусалимский А.С. во вступительной статье к
мемуарам Бисмарка: «Австрия, не желая предоставить Пруссии одной
воспользоваться лаврами военных побед, вынуждена была к ней присоединиться.
Бонапартистская Франция увязла в своей мексиканской авантюре. Англия порывалась
рычать, но без поддержки какой-либо континентальной державы ничего практически
не могла сделать. Ключ находился в руках России»[1].
Позиция России в датской
войне 1864 г. в значительной степени решила успех Пруссии. А это, в свою
очередь, укрепило Бисмарка в понимании того, как важно для Пруссии поддерживать
добрые отношения с восточной соседкой.
Хорошие отношения с Россией были
необходимы и для осуществления следующего этапа воссоединения Германии, а
именно – для проведения войны против
Австрии. В дипломатическом отношении Бисмарк подготовил эту войну, как
известно, блестяще. Он связался с
Италией, задобрил обещаниями Наполеона Ш и действовал в уверенности, что Россия
не будет склонна спасать Австрию.
Позиция, занятая Россией в период прусско-австрийской войны, являлась
одним из наиболее существенных факторов, определивших успех выполнения этой
национальной программы. Бисмарк это понимал и настойчиво добивался
благожелательного отношения России к третьему, заключительному акту на пути к
воссоединению Германии под главенством Пруссии. Ему нужен был нейтралитет России
в предстоящей войне с Францией. О том, как Бисмарк подготовил эту войну в
дипломатическом отношении, он сам довольно подробно рассказывает в своих
мемуарах[2].
Искалеченная Эмсская депеша, не только опубликованная в газетах, но и
сообщенная по распоряжению Бисмарка северогерманскими дипломатическими
представителями иностранным правительствам, вызвала взрыв негодования во
Франции. Последнее сопротивление противников войны, и в их числе самого
Наполеона Ш, было сломлено, и Франция объявила
Северогерманскому союзу войну.
Позиция России и тут имела
решающее значение. Прусская армия под руководством генерала Мольтке неожиданно
и быстро разгромила бонапартистскую Францию, Центральное расположение Пруссии в
Европе, обнаженность ее флангов и сосредоточение подавляющей части ее армии на
западе, против Франции – все это требовало стремительной победы; надо было
произвести впечатление на нейтральные государства. Успех прусской армии в
большей степени определялся тем, что Пруссия могла быть спокойна на своей
восточной границе.
Таким образом, по моему мнению, в период образования Германской империи
Бисмарк усиленно стремился поддерживать и укреплять отношения с Россией. Страх,
обуявший его в связи с Парижской коммуной, послужил дополнительным стимулом к
укреплению династических и политических связей с тогдашней Россией.
В
целом, характеризуя дипломатию Бисмарка в период Прусских войн, можно сделать
следующий важный вывод: Бисмарк создал собственный своеобразный военно-дипломатический стиль. Для его
дипломатии были характерны жесткость, беспринципность, приверженность тактике
превентивной войны и осуществление достаточно агрессивной дипломатии. Следует
отметить, что для того времени военная дипломатия такого рода являлась
достаточно эффективной.