Особенности дипломатии Бисмарка после образования Германской империи

Образование Германской империи открыло новую страницу в истории международных и дипломатических отношений Европы. Основная цель, к которой в течение многих лет стремился Бисмарк, была достигнута. Воссоединенная Германия превратилась в могучую державу, призванную играть большую роль на международной арене. Франция была повержена. Ее правящие классы возместили себя победой над Парижской коммуной. В своей внешней политике реакционная Франция пресмыкалась перед германскими победителями и русским царем. Немецкие либералы, еще недавно на словах негодовавшие по поводу методов «дикого» помещика из Шенгаузена, теперь восхищались им. Удовлетворив национальные требования немецкой буржуазии, юнкер победил ее. Остальное довершил страх, охвативший господ либералов с тех пор, как они узнали, что в Париже провозглашена Коммуна.

На восточной границе, со стороны России, не было оснований ждать каких-либо осложнений. Отношения с Австро-Венгрией, которую в войне 1870-1871 гг. Бисмарк сумел нейтрализовать, были удовлетворительными. Противоречий с Англией, экономических или колониальных, у новообразовавшейся Германской империи в то время еще не было. Казалось, положение молодой империи, а вместе с нею и ее первого канцлера было блестящим. Но ни международная обстановка, сложившаяся после образования Германской империи, ни политическая и дипломатическая деятельность «железного канцлера» не выглядели столь идиллически. После образования Германской империи Бисмарк увидел стоящие перед ней новые внешнеполитические задачи. Он считал, что они вытекают из центрального положения Германии в Европе. Он указывал на опасности, которые грозят империи в связи с тем, что ее границы открыты со всех сторон и легко поддаются нападению извне. Стремясь одолеть мучивший его «кошмар коалиций», Бисмарк сам создал коалицию, опираясь на которую он и проводил внешнюю политику Германии. В лице Австрии он видел до воссоединения Германской империи такого же устойчивого врага Пруссии, как после воссоединения он видел в ней исторического союзника. С Францией он считал необходимым поддерживать добрые отношения до последнего акта воссоединения Германии, а после разгрома Франции и аннексии Эльзаса и Лотарингии он должен был считаться с ней, как с историческим врагом.

В течение двух десятилетий, со времени образования Германской империи вплоть до своей отставки, Бисмарк вел напряженную борьбу в области внешней политики. Он сумел создать вокруг Германии большую и сложную систему союзов и группировок, перекрываемых к тому же другими комбинациями, имеющими более преходящее значение. Он стремился застраховаться и перестраховаться в различных ситуациях, которые так же быстро возникали, как и рушились. Бисмарк неоднократно утверждал, что после разгрома Франции и завершения воссоединения Германии он считал империю «насыщенной» и более не нуждающейся в войне. Французская реакция всегда выдвигала лозунги реванша, чтобы укрепить свое положение внутри страны. Со своей стороны, Бисмарк мог использовать опасность реванша, постоянно грозившую западным границам Германии, для консолидации установленного режима и для непрестанного укрепления его основы – армии. В новообразованной империи юнкерство сохранило свое положение, а буржуазия не претендовала всерьез на власть. Она вместе с большей частью юнкерства поддерживала Бисмарка. С воссоединением Германии она получила огромный внутренний рынок.

Франкфуртский мир, подписанный между Германией и Францией после окончания войны, стал основой внешней политики бисмарковской Германии. Канцлер стремился увековечить этот мир, так как он предоставлял Германии значительные привилегии в отношении Франции. Между тем мир, завершивший победу воссоединенной Германии над разгромленной Францией, еще более обострил противоречия, уже ранее существовавшие между этими державами. Присоединение Эльзаса и Лотарингии к Германии еще более усугубило пропасть между новой империей и ее западной соседкой.

Таким образом, после Франкфуртского мира Бисмарк всегда мог быть уверен в том, что в лице Франции любой враг Германии имеет потенциального союзника. Это выдвигало перед ним новую задачу: ослабить внутренние силы Франции и изолировать ее на международной арене. Отсюда его стремление предотвратить сближение между реваншистскими элементами Австрии и Франции. Отсюда же в большей мере и его борьба с католицизмом, который не только прикрывал партикуляристские элементы в самой Германии, но и мог способствовать сближению между антипрусскими элементами внутри Германии, с одной стороны, австрийскими и французскими реваншистами – с другой. В большей мере отсюда же и его стремление укрепить отношения с Россией. Стремление к изоляции Франции и привело Бисмарка к необходимости поддерживать добрые отношения с царской Россией и габсбургской монархией. Таковы были внешнеполитические результаты проведенной Бисмарком «революции сверху».

В своих мемуарах Бисмарк рассказывает, что еще в разгар кампании против Франции он был озабочен укреплением отношений с Россией и Австро-Венгрией. Таким образом, он стремился не допустить возможного повторения коалиции трех держав: России, Австрии и Франции. Он раскрывает еще одну затаенную мысль, которой он был занят уже тогда, - привлечь к будущему союзу монархических держав и Италию.

К этому же времени и относится попытка Бисмарка к более широкому политическому сближению с Англией, которая, надо признать, закончилась неудачей. Английское правительство ответило тем, что заняло весьма сдержанную позицию. Примерно тогда же Бисмарк заявил о том, что до тех пор, пока Англия не осознает, что своего единственного и надежного союзника на континенте она может обрести в лице Германии, добрые отношения с Россией имеют для Германии самую большую ценность.

Тогда Бисмарк выдвинул на первый план идею общности династических интересов трех восточно-европейских монархий. На этой основе он создал союз трех императоров – германского, русского и австрийского (1873 г.). Это была временная комбинация, которую Бисмарк использовал для укрепления европейских позиций молодой Германской империи. В союзе трех императоров Бисмарк стремился обеспечить международное положение Германии, сложившееся после Франкфуртского мира. Он стремился использовать не только свое политическое сближение с обеими империями, но и противоречия между ними. Не в меньшей мере он стремился использовать и более значительное противоречие между Россией и Англией, уже тогда развернувшееся на Ближнем Востоке и в Средней Азии. Взирая с надеждой на Англию, он поддерживал близкие отношения и с Россией, заверяя ее в искренней дружбе.

В то время дружба России нужна была Бисмарку для того, чтобы изолировать Францию, которая досрочно выплатила контрибуцию и приступила к укреплению своей армии. Реакция, утвердившаяся во Франции после разгрома Парижской коммуны, стала готовиться к реваншу. В этой обстановке некоторые влиятельные военные и политические круги Германии, прежде всего генеральный штаб, начали всерьез думать о возможности новой, на сей раз превентивной войны против Франции. К этому побуждало и стремление найти выход из экономического кризиса, который настиг Германию. Бисмарк не остался безучастным к подобным планам. Он считал, что выбор момента начала войны крайне важен для достижения конечной победы. «Государство, подобное Пруссии или Германии, - утверждал Бисмарк, - может подвергнуться нападению с трех или четырех сторон, и поэтому будет закономерно, если при определенных обстоятельствах это государство в наиболее выгодный для себя момент, упредив противника, само начнет против него военные действия».

Германское правительство и Большой штаб вовсе не собирались ожидать, пока реваншистские силы Франции будут в состоянии взять инициативу, военную и политическую, в свои руки. Они считали, что нужно упредить удар и в надлежащее время выступить первыми.

Так «железный канцлер» Германской империи впервые – и притом публично – сформулировал милитаристскую концепцию превентивной войны, концепцию, которая впоследствии полностью вошла в идеологический арсенал германского империализма.

Таким образом, весной 1875 года на Европу внезапно, как тяжелая туча, снова надвинулась опасность войны.

Дипломатическая подготовка превентивной войны против Франции, проведенная в самом начале 1875 г., не принесла желаемых результатов. Бисмарк понимал, что, не заручившись нейтральной позицией России, генерал Мольтке не сможет совершить свой вторичный победный марш на Париж. Бисмарк потерпел неудачу из-за вмешательства Горчакова, он понял, что в случае войны с Францией Германия больше не сможет рассчитывать на нейтралитет России. Самое неприятное заключалось в том, что почти одновременно с Россией по этому же поводу имело место и дипломатическое вмешательство Англии. Таким образом, вместо желанной изоляции Франции обнаружились симптомы возможной изоляции Германии, в случае, если она предпримет новую войну. Было ясно, что союз трех императоров – группировка, на которую Бисмарк пытался опереться, - дал трещину. « Союз трех императоров» поддерживался еще до 1887 г., но начало развалу союза было положено в 1875 г. в связи с осложнениями, возникшими на Балканах из-за восстания в Боснии и Герцеговине.

К концу 70-х, в связи с усилившейся борьбой европейских держав за раздел мира, международная обстановка стала еще более сложной, отношения стали еще более противоречивыми, а политических «забот» у Бисмарка стало еще больше. Стремясь по возможности приглушить реваншистские тенденции во Франции, Бисмарк начал поддерживать активную колониальную экспансию французской буржуазии. Он знал, что на этом пути Франция столкнется с Англией (в Индокитае, а главное – в Египте) и с Италией (в Тунисе). Но, вместе с тем, он поддерживал и Англию, и Италию как колониальных соперников Франции. Еще ранее он начал подталкивать на Ближнем Востоке и царскую Россию, и габсбургскую Австрию. Но здесь он, однако, стремился не довести дело до войны. Он считал, что взаимное соперничество этих держав над другой чревата для Германии опасностями. он никогда не питал иллюзий, что Австрия в единоборстве с Россией окажется победительницей. Но он опасался, что в случае победы России над Австрией Германия, в известной мере, попадет в зависимое положение от своей восточной соседки. Поэтому он не хотел допустить поражения Австро-Венгрии. В ней он видел противовес России. Вместе с тем он не отказывался от мысли использовать и другой противовес - Англию. В лавировании между всеми этими противоречивыми интересами главнейших европейских держав, но при точном учете своих собственных политических интересов, находился Бисмарк. Нарастание этих антагонизмов не позволило Бисмарку далее продолжать его прежнюю линию. Перед Бисмарком встал вопрос: с кем идти? Его выбор пал на Австро-Венгрию.

Бисмарк подписал в 1879 г. союзный договор с Австро-Венгрией, которой гарантировал вооруженную помощь в случае войны с Россией. Со своей стороны Австро-Венгрия, предоставляя Германии помощь в случае войны с Россией, обязалась соблюдать нейтралитет в случае войны с Францией.

Таким образом, подводя черту под вышесказанным, Бисмарк упорно стремился отвратить опасность войны с Россией, которая неизбежно для Германии превратилась бы в войну на два фронта.

Ослабевший «Союз трех императоров» в 1881 г. был подкреплен австро-русско-германским договором о взаимном нейтралитете этих держав, если одна из них подвергнется нападению четвертой, в частности в случае нападения Англии на Россию или Франции на Германию. Но надежд на этот договор было мало.

Добиваясь изоляции Франции, Бисмарк поощрял Италию в конкуренции с Францией, ее притязания на захваченный Францией Тунис и способствовал приглушению ее претензий на принадлежавшие Австро-Венгрии Триест и Трентино. Своим основным противником Австро-Венгрия считала не Италию, а Россию. Это позволило Германии, Италии и Австро-Венгрии в 1882 г. подписать «Тройственный союз» сроком на пять лет. Бисмарк снова получил то, что ему было нужно: обязательство Италии поддержать Германию в случае нападения на нее со стороны Франции (на Австро-Венгрию подобное обязательство не распространялось). Если бы Франция напала на Италию, то ей должны были помочь оба союзника. Если бы кто-то из участников договора подвергся нападению сразу двух великих держав, ему оказывалась военная помощь. Если бы один из участников сам напал на кого-либо, ему обеспечивался благожелательный нейтралитет со стороны обоих партнеров. В особых заявлениях подчеркивалось, что положения договора не должны считаться направленными против Англии. В своих мемуарах Бисмарк говорит, что «Тройственный союз - это стратегическая позиция, которая ввиду опасностей, угрожавших нам в момент его заключения, была благоразумной и при тогдашних обстоятельствах достижимой»[2].

Бисмарк мог быть доволен: он по возможности обеспечил себя против угрозы со стороны Франции и превратил Германию в центр системы союзов, которую надлежало поддержать и, может быть, при случае даже расширить.

В начале 80-х годов Бисмарк встал на путь активной политики колониальных приобретений. На этом пути его поджидали серьезные политические и дипломатические осложнения. Англия ревностно следила за колониальной политикой молодой Германской империи и, как только могла, препятствовала ей. Так обнаружилась первая вспышка англо-германских противоречий на колониальной арене. Своей твердой политикой в отношении Англии он добился сравнительно многого. Если в 1885-86 гг. он вынужден был свернуть свою политику колониальных приобретений, то в значительной мере потому, что в Европе развернулись события, которые могли втянуть Германию в войну на два фронта.

Соперничество на Балканах между Россией и Австро-Венгрией, особенно обострившееся в это время в связи с их борьбой за влияние в Болгарии, окончательно развалило союз трех императоров. На юго-востоке Европы, таким образом, снова вспыхнула опасность войны между Австро-Венгрией и Россией. С другой стороны, рост реваншистского движения во Франции вызвал угрозу войны-реванша. Но если на Балканах Бисмарк стремился предотвратить назревавший конфликт между своей австро-венгерской союзницей и Россией, то на Западе он в тот момент сам готов был раздувать опасность войны. Несмотря на продолжавшееся с обеих сторон обострение отношений, дело до войны не дошло. Во Франции реваншистское движение вскоре стало затихать. С дугой стороны, Германия могла убедиться, что в случае своего нападения на Францию она едва ли может надеяться на нейтралитет России.

Как и в 1875 г., военная тревога, на сей раз более острая и продолжительная, пошла на убыль.

Последние пять лет пребывания Бисмарка у власти были периодом его наибольшей дипломатической активности. Нарастание империалистических интересов в ряде крупнейших европейских стран, погоня за новыми колониальными приобретениями – все это усложняло старые и порождало новые антагонизмы.

Свернув колониальную политику Германии и урегулировав некоторые возникшие на этой почве спорные вопросы, Бисмарк расчистил путь к улучшению отношений с Англией. Вместе с тем нужно было продолжать борьбу за предотвращение союза между Россией и Францией, за улучшение отношений с восточной соседкой. Но это было не так просто. Соперничество между Россией и Англией на Ближнем Востоке и, в особенности в Средней Азии, поставило эти державы перед опасностью возникновения войны. Соперничество между Австро-Венгрией и Россией на Балканах не уменьшилось. Бисмарковская Германия подталкивала царскую Россию в обоих направлениях, считая, что это отвлечет последнюю от европейских дел. В этой сложной обстановке нагромождающихся противоречий Бисмарк создал вокруг Германии новую разветвленную систему дипломатических отношений. Подтачиваемая внутренними антагонизмами, эта система в существенных своих звеньях начала распадаться еще в период отставки Бисмарка.

В 1887 г. истек срок Тройственно союза. Возобновив договор на новый срок, Бисмарк тем самым укрепил свои отношения с Австро-Венгрией и Италией. Как и раньше, одно острие этого союза было направлено против России, другое - против Франции.

В 1887 г. распался, не выдержав напора заключенных в нем противоречий между Россией и Австро-Венгрией, союз трех императоров. Царское правительство не пожелало более возобновлять срок договора, и Бисмарк, за спиной своей союзницы, предложил России заключить новый договор - двусторонний. Договор предусматривал взаимный нейтралитет России и Германии, в случае если одна из держав будет вовлечена в войну. Предусмотрено было, что договор потеряет силу, в случае если Россия нападет на Австро-Венгрию или если Германия нападет на Францию. В результате положение было таково: союз с Италией страховал ее на случай войны с Францией, союз с Австро-Венгрией страховал ее на случай войны с Россией. Теперь договором с Россией Бисмарк перестраховался и с этой стороны («договор о перестраховке»). Но забегая вперед, следует сказать , что баланс интересов был столь хрупким, что договор продержался всего три года.

В расчетах Бисмарка важное место постоянно занимала Англия. Выше было сказано о безуспешных попытках связать ее соглашением в 70-х годах. В 1886 г. с аналогичным предложением к Бисмарку обратился английский министр иностранных дел Розбери. Уклоняясь от подобного союза, смысл которого заключался только в использовании Германии против России, Бисмарк, в особенности в последние годы своего канцлерства, все же искал сближения с нею. К этому сближению с Англией его толкали не только требования некоторых влиятельных кругов крупной германской буржуазии, считавших, что это облегчит доступ германским товарам на мировые рынки. К сближению с Англией его толкали не только неприязненные отношения с Францией, - к этому его толкало обострение противоречий между Германией и царской Россией. В интересах прусского юнкерства Бисмарк продолжал повышать тариф на хлеб и тем самым установил высокий таможенный барьер для русского экспорта. Со своей стороны, царское правительство вело острую экономическую борьбу против Германии в интересах не только русских помещиков, но и русских фабрикантов, требовавших оградить внутренний рынок от конкуренции немецких товаров. С этой целью оно беспрестанно вводило высокие запретительные тарифы на товары германского происхождения и начало бойкотировать германские порты. По существу между Россией и Германией развертывалась экономическая война. Это находилось в полном противоречии с внешней политикой Бисмарка, преследовавшего цель – предотвратить подлинную войну Германии с Россией. По словам Ерусалимского А.С.- бисмарковская система «перестраховки» была, таким образом, лишь «сложной дипломатической конструкцией, воздвигнутой на взрывающейся почве экономических конфликтов»[3]. В руках у Бисмарка одним из орудий улучшения отношений с царской Россией являлись финансовые займы, предоставляемые германской биржей. Открывая царскому правительству доступ на германский денежный рынок, Бисмарк, тем самым, в некоторой степени задерживал ухудшение русско-германских отношений. Займы, предоставленные в середине восьмидесятых годов, сыграли в этом смысле немалую роль. Однако в 1887 г. Бисмарк решил закрыть царскому правительству дальнейший доступ на германский денежный рынок, надеясь, что подобного рода давление сделает тогдашнюю Россию более податливой в отношении экономических требований Германии. Но он просчитался. Нуждаясь в деньгах и узнав, что двери берлинских банков перед ним закрыты, царское правительство обратилось на французский денежный рынок. Это ускорило сближение между российским царизмом и французской биржей. На горизонте европейской политики обрисовались первые контуры будущего франко-русского союза.

В этих условиях в самом начале 1889 г. Бисмарк делает еще одну попытку более тесного сближения с Англией. Он предлагает английскому премьеру Сольсбери заключить союз между Германией и Англией. Формально острие союза предполагалось направить против Франции. Бисмарк рассчитывал сближением с Англией воздействовать на Россию и в случае неудачи стремился застраховать Германию союзом с Англией. Осуществить этот план полностью не удалось ввиду отставки Бисмарка. Сложные дипломатические комбинации Бисмарка кончились неудачно. На протяжении десяти лет задача прусской политики заключалась в том, чтобы привлечь Англию к Тройственному союзу. Англия, привыкшая воевать чужими руками, стремилась подтолкнуть Германию на первую линию огня в борьбе против России. Но даже идя на сближение с Англией, Бисмарк никогда не хотел довести дело до войны между Германией и Россией.

В столкновении Германии с Россией Бисмарк видел главную опасность существованию самой Германской империи. В основе бисмарковской политики добрососедских отношений с Россией было заложено понимание силы и непобедимости русского народа. Бисмарк видел широкие российские пространства и понимал их стратегическое значение, считая, что они непреодолимы для иноземной силы.

Бисмарк за свой долгую политическую жизнь не раз бывал в трудных ситуациях, казавшихся иногда, например, в начале 60-х годов, почти безнадежными. Каждая крупная акция, осуществленная им в качестве главы правительства, было связана с риском, который оправдывался лишь конечным успехом согласно принципу «победителей не судят».

Но в конце 80-х годов оснований для таких упований становилось все меньше, особенно после смерти Вильгельма 1. Перемены на германском престоле не породили неустойчивость, но чрезвычайно ее усилили. Неустойчивость в политическую систему в целом вносило прежде всего банкротство исключительного закона, явная неэффективность репрессивных методов и крушение расчетов на подкуп рабочих «социальной реформой». Трения между канцлером и высшими военными кругами вносили неустойчивость не только во внешнеполитическую и военно-стратегическую сферу, но и в соотношение сил в правящей верхушке. Если при Вильгельме 1 все это плохо или хорошо удерживалось в состоянии равновесия, то с его смертью равновесие нарушилось. Новому кайзеру – молодому и амбициозному Вильгельму П – политика Бисмарка казалась слишком ограниченной, старомодной, лишенной мирового размаха.

Так вся система бисмарковской политики, внутренней и внешней, вступила в глубокий кризис. Стремясь укрепить свое положение, Бисмарк метался, маневрировал, интриговал в разных направлениях. Он пишет в своих мемуарах: « Причины, по которым моя политическая совесть не позволяла мне уйти в отставку, лежали в другой плоскости, а именно – во внешней политике, с точки зрения как империи, так и германской политики Пруссии. Доверие и авторитет, которые я в течение долгой службы приобрел при иностранных и германских дворах, я не в состоянии был передать другим. С моим уходом этот капитал должен был погибнуть для страны и для династии».

В 1890 г. Бисмарк получил отставку и должен был уйти. Личная неприязнь к нему молодого кайзера Вильгельма П сыграла известную, но все же сравнительно второстепенную роль. Хотя по этому поводу Бисмарк пишет так: « Когда у императора возникла мысль и созрело решение удалить меня – я не знаю. Мысль о том, что он не разделит со мной славы своего будущего правления, была ему внушена и усвоена им еще тогда, когда он был принцем». Бисмарк должен был уйти потому, что в условиях быстрого капиталистического развития воссоединенной им Германии, уже успели вырасти глубокие классовые противоречия между усиливающимся рабочим классом и буржуазно-юнкерским блоком. Введенные им и существовавшие в течение 12 лет исключительные законы против социалистов, разумеется, никак не могли устранить эти противоречия. Противоречия среди правящих классов Германии слишком обнажились, и своей экономической политикой Бисмарк не смог в полной мере удовлетворить стремление нарождающегося финансового капитала к экспансии на внешние рынки, к приобретению новых колоний. В условиях складывавшихся империалистических антагонизмов его внешняя политика начала претерпевать известного рода кризис. Он колебался между Россией и Англией, стремился использовать одну державу против другой и в конце концов подготовил такое положение, когда обе эти державы отказали империи в своей поддержке.

Бисмарк был крупным дипломатом, реальным и трезвым политиком. Он сумел в области внешней политики подняться выше своего класса, сумел понять исторические задачи, стоявшие тогда перед Германией, и разрешил их по-своему, но на следующем этапе он не смог освоить новые условия классовых и международных отношений, складывавшихся в период империализма.